Вот уж никто из нас не думал, что субботнее путешествие в «город химиков» примет настолько скандальный оборот!
Поездка намечалась давно – как акт поддержки наших товарищей в Дзержинске. Силы НГД здесь невелики: пара-тройка активистов из «Левого фронта» и «Другой России», а проблема, ими поднятая, задела многих. Дело в том, что в Дусте закрывают одну из школ (№15), потому что учеников в ней, по нынешним меркам образовательных чинуш, недостаточно. Отвратная позиция: экономят на школе. Как будто школа должна приносить прибыль! На себе бы экономили, уроды. Закрыли бы за ненадобностью все свои конторы, от которых пользы – ноль, или поставили бы себе жалованье дворника, кондуктора. Семнадцать лет работаю учителем и не могу понять, зачем они нужны.
Поскольку ничего публичного теперь, по замыслам наших путиноидов, делать без их позволения нельзя, то активист «Левого фронта» Андрей Рудой готовил собрание родителей и серию одиночных пикетов - после него.
Денёчек выдался солнечным, радостным, и дружная команда «другороссов» весело собиралась на вокзале, разбавленная «беспартейными» из НГД. Стас Власов, Лев Лерман и я ехали в Дуст, скорее, за новыми впечатлениями, чем в стремлении строить баррикады. Стас ехал снимать, я – фотографировать, Лев – писать статью для «Новой газеты». Я, между прочим, успел ещё до выезда прогуляться по метромосту и снять Благовещенский монастырь для будущего урока в истории края.
Когда наша команда садилась в маршрутную «газель» на Дзержинск, стало ясно, что таким составом мы ездили до сих пор только в ОП! Возможность «винтилова» напомнила о себе - слишком боевая собралась группа, чтобы приключения миновали нас: Староверов, Санёк Белый, Катя Зайцева, Лёша Шаров, Володя Фролов, я. Да ещё своим ходом добирался Алексей Оношкин, никогда не отличавшийся умеренностью взглядов и поступков :) Увы, опять сработала моя нехорошая примета: я уверял всех, что винтиться не буду…
В Дусте мы накапливали силы – набралась уже заметная группа больше десяти человек. Мне показали некую автомашину, предположительно, ментовскую: я сфотографировал номера, и через минуту она куда-то исчезла.
Место собрания оказалось удручающим (тут явился и Андрей Рудой, знавший пароли и явки). Проспект Чкалова, 52-а, подвальчик в жилой «хрущёвке». Там ютится отделение организации в Защиту детства, возглавляемое Сергеем Пчелинцевым. Обстановка очень убогая. Только детские рисунки и плакаты против ювенальной юстиции оживляют стены. Одна комната – склад детской одежды. Сюда приходят разные люди: одни – чтобы отдать ненужное, другие – чтобы выбрать себе необходимое. Всё бесплатно. Так бывает ещё в нашем рыночном мире.
Люди собирались. Но из родителей подошла только одна бабушка, вполне моложавая и интеллигентная. Звали её Валентина Фёдоровна, она рассказала нам о проблеме поподробнее. Честно говоря, не так я представлял себе это собрание! Представлялся, почему-то, классный кабинет, море разговоров и выступлений, ну, и мои пара слов в поддержку: дескать, держитесь, союз родителей и учителей – страшная сила. Ан вышло всё иначе: сидит на стуле одна бабушка, обступило её в мрачной подвальной комнате полтора десятка революцьонеров – авангард несобранной армии, готовый штурмовать Кремль, ну, и школу защищать тоже.
Впрочем, запутинцы охотно представят дело так, что нам лишь бы побузить, «раскачивая лодку», повод, мол, нам не важен. Вот это зря. Школа в нашей стране касается всех. Каждый в ней когда-то учился, а Шаров, например, только сейчас её заканчивает. Ну, и я работаю. И Рудой, разумеется… Надо ещё добавить, что на третьем этаже 15-й школы успешно существует православная гимназия им. Серафима Саровского, и есть все основания полагать, что здание целиком достанется ей после ухода нерелигиозных собратьев. РПЦ сегодня упорно и беззастенчиво бьётся не только за души паствы, но и за недвижимость на грешной земле. История может поведать о немалых её успехах в этой области. Не хотелось бы обвинять церковнослужителей голословно, но подозрения в данном случае неотвратимы...
На выходе из подвала нас ождала группа ментов в погонах, игравшая в официальность. Обычный троллинг в виде предупреждения перед акцией, но дустовские менты разнообразили дело желанием осмотреть наши вещи и проверить документы. Выглядело это очень странно, потому что никакой акции мы ещё не начинали – до главной городской площади предстоял ещё немалый путь. Разумеется, первыми жертвами полицейской бдительности стали я и Лерман: мы начали спорить и доказывать, а в результате показали всё (у нас-то в сумках не было ни листовок, ни флагов, ни газет). А профессионалы вроде Староверова сумели как-то отбиться, молча, неохотно и незаметно.
Если наивные менты думали затроллить нас записыванием паспортных данных, то они жестоко ошиблись. Но, кажется, эти записи имели и иное значение…
К слову, возглавлявший их «подпол» был достаточно вежлив, а величина звёздочек на погонах свидетельствовала об уважении к гостям города!
…Я впервые очутился на главной дустовой площади, и с удовольствием отснял её фасады: конструктивизм начала соседствовал со сталинским ампиром, хрущёвской сухостью и застеклённым МакДональдсом, православный крест скромно уступал первенство всевластному триколору. Позеленевший бронзовый генерал на постаменте оказался, при ближайшем рассмотрении, не Барклаем де Толли, а основателем чекистской службы, имя которого носит Дзержинск. В соблазн ввела меня армейская шинель до пят, да свёрнутая в трубку бумага, которую держит «железный Феликс» наподобие маршальского жезла. Господи, какой маршал, какой жезл?! Это обычные ментовские протоколы! А яркая табличка у дверей Думы увековечивала посещение сего места незабвенным президентом РФ Дмитрием Анатольевичем Медведевым!
Впрочем, площадь была уютной, и наши активисты развернулись вскоре во всей красе. Бабушка стала в центре с плакатом «Защитим 15-ю школу!» На одном углу сквера с таким же плакатом встал Алексей Оношкин, на другом – Алексей Шаров, развернувший вдобавок партийный стяг «Другой России». Красная «лимонка» живописно развевалась в лучах заходящего солнца, отпугнув даму в дорогой шубе и немало озадачив ментов. По всему было видно, что такое зрелище в Дусте – редкость. Затем Шарова сменил Зайцев, Оношкина – Гриша Белый, а Андрей Рудой стоял через дорогу, у автобусной остановки. Всё было мирно, менты лишь требовали соблюдать расстояние в 50 метров. Впрочем, они вели себя скорее настороженно, чем дружелюбно, один терпеливо торчал в центре с видеокамерой. Ну, и разумеется, Шаров спорил о чём-то с другим, не молчать же он на пикет пришёл! Я пытался фотографировать всех. Свободные от плакатов активисты раздавали листовки…
Простояли недолго, часа полтора, народу вокруг было немного. Стали сворачиваться. И тут явились новые погоны со звёздочками в сопровождении трёх-четырёх бэсээновцев, и очень вежливо попросили нас задержаться.
Разумеется, громче всех возмущался я. После некоторой заминки представился нам некий молодец, одетый весьма по-спортивному. Явились на свет красные корочки, капитан заметил, что в листовке обнаружено имя Адольфа Гитлера, и до выяснения обстоятельств мы отправимся в местный ОП. Официально нас не задерживали, но на статью о неповиновении намекнули однозначно. Поскольку винтилова нами не планировалось, то двинулись в ОП – благо, в этом милом городе он размещается тоже на главной площади. И Дума, и администрация, и МакДональдс, и ОП, конечно!
Особенно нагло вёл себя некий молодчик в штатском, выглядел он вальяжно и повадки были барскими. Нежно взял меня под локоток, отказался представиться и назвался дружинником,а, не найдя сочувствия, ткнул в мой объектив ладонью, не желая попадать в историю. Наивный дядечка! Сохранить «невинность» в окружении пятнадцати активистов! Физиономия его, несомненно, будет выставлена на опознание.
Ну, ещё он грозился мне написать рапорт: оскорбил я его! Было дело - я возмутился: «Почему здесь рапоряжается какой-то плешивый затылок?!» Барственный «дружинник» счёл такие слова нецензурной бранью Очень милый дядечка!
В ОП мы следовали без особого страха, потому что пятнадцать активистов, без серьёзной оргподготовки, никакой отдел «переварить» не в состоянии. Надо же написать пятнадцать рапортов, тридцать свидетельских показаний и пятнадцать протоколов - всё от руки, а с ручками они не дружат, и с письменной русской речью тоже. Потом везти нас всех в суд, и это в субботу вечером! Притом было ясно: дустовские менты и в законы-то некоторые заглянули впервые, в честь нашего приезда, и грамотное составление протоколов будет для них нелёгкой задачей.
Впрочем, инкриминируемая нам статья была невесёлой: «распространение экстремистских материалов» может закончиться сутками, до пятнадцати. Имя Гитлера в листовках действительно присутствовало: его высказывание служило эпиграфом для уничтожающих обвинений современного режима в деградации образования. К сожалению, это правда: планы нацистов, так или иначе, реализуются в России сегодня. Она становится исключительно сырьевым придатком, население сокращается, историческая память выветривается, национальная культура под угрозой.
Я вполне представляю себе мерзавца (мерзавку) судью, который (ая) перелистает полицейский рапорт, «показания» липовых свидетелей, зачитает бегло первые строки листовки и впендюрит нам сутки, променяв совесть на чечевичную похлёбку. А в рапорте бойкий ментописец заявлял, что я лично вручил ему в руки упомянутую листовку, причём имя Адольфика он поставил в кавычки, чтобы, не дай бог, самого его в экстремизме не заподозрили.
Что тут сказать? Наши в Нижнем долго смеялись, представив себе, как два еврея, я и Лерман, приехали в Дуст для раздачи гитлеровских листовок! Мне это и в голову не пришло, я был ошарашен новым для меня качеством ментовской лжи. Я привык, конечно, что врут они при каждом удобном случае, но так… Я не выпускал из рук фотокамеру, я сразу, при знакомстве, заявил ментам, что зря они меня записывают: раз я снимаю, я в самой акции не участвую. Я им и корочки репортёрские показал - кореспондент «Трудового Нижнего», - но они тупили: теперь они просто накорябали рапорты на всех, кого смогли переписать заранее. Поверьте, я ни капельки не оскорбляю отечественные правоохранительные органы словом «накорябали» - прочесть их каракули было почти невозможно. Подпись под рапортом расшифровал только следователь: «Сабиров» или как-то там ещё, на слух фамилии запоминаются плохо.
Пояснения мои были коротки: ни в чём не участвовал, снимал, 51-я статья. Краткость ментов вполне устраивала: они не собирались возиться с нами всю ночь, расхлёбывая идиотизм какого-то начальствующего карьериста. Изъять листовки, взять пояснения и отпустить на все четыре стороны – такова была их программа действий. Они подумали ещё наивно снять у нас отпечатки пальцев, но в конце концов отказались от этой нелепой затеи.
Бабушку они мурыжили наравне со всеми, не догадавшись отпустить её пораньше. Вы представляете себе, как пенсионерка, слыхом не слыхавшая о «Другой России», раздаёт прохожим её листовки? Впрочем, этим же занимались, по мнению ментов, и активисты «Левого фронта», и оператор, и фотограф, и коррепондент «Новой». И даже Саша Васильев, скромно снимавший происходившее на сотовый телефон, для твиттера!
С интересом, вооружившись очками, разворачивали некоторые капитаны газеты «ДР», по-видимому, открывая для себя впервые существование этой партии. Бэсээновец заметил Рудому, что у них двое сотрудников пострадает от закрытия школы (детям придётся ездить куда-то подальше от дома), но он не верил в искренность наших побуждений. Я лично не склонен был продолжать эти беседы: они часто вспыхивают между задержанными активистами и наивными исполнителями арестов; есть ли от них прок, бог знает…
Звонили наши из Нижнего, расспрашивали. Как оказалось впоследствии, о нас беспокоились, и изоляция – главное условие ментовского прессинга – нам не грозила. Ментов беспокоили по телефону, и не напрасно. Спасибо!
Почти два часа провели мы в этом милом заведении, большей частью, стоя, причём, туалет, как мне сказали, здесь просто отсутствует. Европейские стандарты именуют подобное содержание «бесчеловечным обращением», но у нас это происходит не со зла, а как-то само собой…
Ничего страшного, всё когда-нибудь кончается, и мы вышли на главную площадь Дуста уже при ночном освещении, чуть ранее двадцати часов. Все были живы-здоровы и веселы, бабушка тоже держалась бодро, благодарила нас за приезд. Ей-богу, без этих ментовских выкрутасов путешествие наше было бы самой заурядной акцией, изюминку к нашему визиту в Дуст добавили именно «работники правоохранительных органов»!
P.S.
Мои фотографии с места событий: http://vk.com/album-37687397_170049415
Прочитали, по возвращении домой, многочисленные сообщения о нашей акции. Имя Гитлера стало просто какой-то бомбой или приманкой, на которую, как на дерьмо, слетелись журналистские мухи. Но почему с такой покорностью перепостили новостные агентства официальную ментовскую ложь, не думая её уточнить или проверить? Из их сообщений следует, что листовки с высказываниями Гитлера раздавали ВСЕ задержанные, что цитат из Адольфика было много (ничего иного в листовке не замечено, видимо, распространение мыслей фюрера было её главным назначением), ну а проблема нашего российского образования вообще осталась за кадром, не говоря уже о сомнительной роли РПЦ. Компетентность наших журналюг сопоставима, видимо, только с правдивостью их собратьев по полиции.
Илья Мясковский
