6 мая я была в эпицентре событий. То, что я увидела, повергло в шок. Все утро, куда бы я ни направлялась, глазами провожала меня полиция. Метро, выходы из него, улицы, весь центр – туристы робко оглядывались и не понимали, что происходит – дежурили полицейские, ОМОН, военные. Я знала куда направиться этим утром. Храм Христа Спасителя встретил приветливо, как и подобает православному храму. Я шла в него молиться, хотя желание увидеть место недавних таких нашумевших и провокационных событий не исключаю.
В это время началась служба и продолжалась 3 часа. У меня чуть ноги не отвалились, как я корила себя за то, что пошла в храм в туфлях. Но неудобства легко претерпеть. Тем более служба была прекрасной, красивой, трогательной впрочем, как всегда. Было много людей, я в очередной раз удивилась тому, что православные верующие еще есть и никуда не исчезли. Но молодых не было совсем. А также не было потенциальных оппозиционеров, хотя наверняка знать этого не могу. Ну что ж, помолилась за всех сегодня я одна. Молилась за себя, за «марш миллионов» и всех его участников, за наших лидеров оппозиции. Я просила у Бога удачи и благословения.
Знаю, что Он меня очень любит, но мысль о том, что я этой любви совершенно не заслуживаю, не покидала меня. Только в церкви чувствуешь себя по-настоящему грешной и грязной. Со слезами в глазах, просила прощения за прошлые и будущие грехи. Когда служба закончилась, умирая от своих туфель, я направилась к Большому каменному мосту, а оттуда на станцию метро Боровицкая. Вообще, я должна была догадаться, что сегодня наша затея ничем хорошим не кончится. Такого скопления войск, машин, техники, даже водометов, и отсутствия обычных граждан я никогда не видела. Честно, такая картина приходит в голову, когда думаешь над сюжетом о вторжении врагов, вооруженных до зубов, в город. Мирных жителей эвакуировали, и войска-защитники отечества готовятся принять отчаянный бой, не на жизнь, а на смерть. Но нет, мне показалось. Это были не защитники Москвы, а отряды уродов служащих режиму. И биться они собираются с простыми гражданами, своими соотечественниками. Все это печально, но я понадеялась на авось и поехала в свою гостиницу подготовиться.
Станция метро Октябрьская, 14:00. Поняла, что сегодня я вообще ничего не ела кроме питьевого йогурта, но было поздно, еда мне сегодня не светила. На Калужской площади было огромное количество полицейских мужского и женского пола. Не верится, что в Москве их так много. Их было в несколько раз больше чем людей с белыми ленточками. Сомнения не покидали меня весь этот час. Ау! Где вы? Люди умные, добрые, порядочные, не согласные с чекистским режимом! Но к 15:00 я успокоилась. Народ подходил, уже была очередь к пропускным пунктам. Обнажив свой транспарант, я направилась туда. Удалось вплотную приблизиться к металлодетекторам. Еще 15 минут мы ждали, когда начнут пропускать. Напрягал мелкий дождик и серое, затянутое тучами, небо. Организаторы весело вопрошали: «Стояли зимой! Неужели летом под дождиком не простоим?». Зонта у меня, конечно же, не было. Он остался забытым дома. Видимо, мокнуть под дождем вошло в привычку. На этой неделе это уже третий раз. Нагло продвинулась к женщине с зонтом, так и стояла.
Начала шествия пришлось ждать очень долго, я не смотрела на часы, но ориентировочно первые шаги мы начали делать около 16. Задача встать в первых рядах была выполнена, хотя на моем пути возникли препятствия в виде высоких парней. Эх, ну почему я родилась маленькой девушкой, которую даже всерьез никто не воспринимает? Процентное соотношение мужчин и женщин на шествии было где-то 62% на 38%, но вот незадача, в начале колонны женщин почти не было. Слева бегал Удальцов и кричал в мегафон. Растянули впереди огромное полотно. Тут на мою голову свалилось еще кое-что, точнее кто. Немцов решил пролезть под растяжкой и встал недалеко от меня. Если б он был один, то неудобств бы не было. Но Борис Ефимович один не ходит. У нас и так уже было очень тесно и душно, а тут еще пролезли его охранники. Зачем они ему вообще нужны? Здесь все друзья, никто в спину нож не вставит. Но нет хуже стаи журналистов ничего. Как только появился Немцов, сразу его оккупировали СМИ и не отпускали до самого начала шествия. Журналисты со всеми своими атрибутами стояли плотной стеной перед первой линией колонны. Им все кричали: «Уходите, не мешайтесь, иначе мы вас сметем!». Но они делали вид, что не слышат и только уверенней щелкали фотокамерами. Настоящий фурор вызвало появление Навального, Яшина и Гудкова.
Начало шествия приятным не назовешь. Такая давка и во сне не приснится – наступали друг другу на ноги. Потом ничего, приноровились. Но долго не могли начать идти. Организаторы удовлетворенно сообщали: «Нас уже больше 30 тысяч, люди продолжают подходить, еще не все прошли через пропускные пункты». Многие кричали уже ставшие традиционными речевки: «Путин, лыжи, Магадан», «Жулики и воры – пять минут на сборы», «мы здесь власть», «это наш город» (скандировали не только москвичи), «полиция с народом, не служи уродам». Жители Большой Якиманки высунулись из окон и поддерживали нас (или мне показалось). Но все равно обидно, почему не присоединились? Сочувствие еще не перешло в окончательную форму? Для меня они так и останутся зеваками. Я преодолела огромное расстояние, финансовые сложности, боролась с вопросом «а чего вы этим добьетесь?», наплевала на запрет родителей, а они не могут выйти из своих квартир. Я сделала это. И это будет самый запоминающийся день в моей жизни.
Нас было много. Я не могла этого видеть, но могла это чувствовать. Организаторы сообщили: «уже 50 тысяч, скоро будет миллион!». Все захлопали. Всеобщая радость стала огромной силой. Полицейские, стоявшие по обочине, казались дружелюбными. Никто не предполагал, что конец может быть «таким». И я рассчитывала, что после митинга (который обязательно состоится), все либо разойдутся, либо отправятся на Манежку (а уж там, будь что будет!).
Все, шествие началось. Из-за журналистов, которые уже конкретно начинали раздражать и которые вдруг стали похожими на нашистских провокаторов, мы все время останавливались. Я старалась держать свой транспарант, чтобы его было видно из-за спин этих высоких парней, руки уставали, а парни двигаться не хотели. Я удивлялась, как легко меня можно теснить. Пришлось просить впереди стоявших пустить бедную девушку с транспарантом. О чудо! Есть еще воспитанные, добрые люди. Они пустили меня вперед и встали за мной щитом. Где то на половине пути парень в зеленом поло с белым горошком предложил понести мою горемычную табличку. Говорю спасибо ему от всей души. Тем более что он был очень милым.
Оказалось, что, то начало колонны, в котором я находилась, было вовсе не началом. Люди были везде – впереди, по краям. Поэтому, о том, что происходило впереди, я могла только догадываться. Вдруг все встали. Что случилось? Мы перешли Малый каменный мост, но на Болотную попасть было не суждено. Дружелюбные полицейские превратились в чудовищ с дубинками. В какой-то момент они перестали пускать людей. Выстроились, сцепились, вооружились, встали стеной и не давали нам идти. Люди сзади ничего не понимали и давили впереди стоявших. Что вообще происходило в эти минуты, было не ясно. Потом Удальцов сообщил, что ОМОН перегородил путь, а мы остаемся здесь. Была объявлена сидячая забастовка. Это был, наверное, единственный выход из сложившейся ситуации, когда впереди не пускают, а сзади шли и шли люди. Удальцов, Немцов, Навальный, Яшин и другие сели, с ними сели окружавшие их люди. Они призывали всех сесть на асфальт и сидеть до победы. О какой конкретно победе он говорил, я не слышала. Удальцов просил у СМИ прямого эфира на всех каналах. О! СМИ было повсюду. Они очень мешали. Из-за них никто не мог сесть. Потом все начали кричать: «кто стоит, тот за Путина». Несколько полегчало. Парень отдал мне мою табличку, и мы сели. Сказать, что сесть в центре сверх плотной толпы сложно значит, ничего не сказать. Спасибо тому парню и другим, просто замечательным людям, которые позаботились обо мне и не дали меня раздавить. Пресса с камерами направились в центр к лидерам. Удивительно, что никто не пострадал. Сидели мы так еще минут десять. В это время, туда-сюда пролезали журналисты. Но в какой-то очень резкий момент ОМОН начал двигаться на нас. Все быстро встали. Меня взяли за руки и подняли. Началась давка. ОМОН перешел в наступление и пустил газ. Радикалы кинулись вперед к ним. Куда идти, как спасаться люди не понимали и кинулись, насколько это возможно, врассыпную. К сожалению, с тех пор я больше не видела того молодого человека, даже имени которого я не узнала. Происходящее дальше в моей памяти почти не зафиксировалось. Я не помню каким образом я оказалась на Болотной набережной. Это была очень удобная наблюдательная позиция. Сквер и Болотная площадь были перекрыты. Люди полностью покрыли собой Болотную и Кадашевскую набережные, Лужков мост и Малый каменный. И все стояли, никто не собирался расходиться. Произошедшее потом заняло около двух часов, за которые ОМОНу несколько раз удавалось разделить людей. Они то нападали и все бежали, то отступали и все кидались на них. Это было поле боя, то самое, что сегодня утром я представляла себе. Кричали «ура», когда несколько касок оказались в реке, кричали, когда бросали в них пластиковыми бутылками и кусками асфальта (помню как пробегавший человек с увесистым куском орал «спасибо Путину за асфальт!»). И все дружно кричали полиции «позор» и свистели, когда они вновь кидались на нас. Битва зашла далеко и в ход пошли туалетные кабинки. Помню, что кому то удалось поставить палатку, тогда вся набережная зааплодировала. Потом появился целый тент. Самое интересное, что может, кому то и хотелось уйти отсюда, но это было невозможно. Это была самая настоящая ловушка. В конце концов «космонавты» выдавили всех. Работали профессионально. Глядя на эти противные морды, так и хотелось спросить «Кому ты служишь?!». Я думала, что могу любить всех людей, но любить тех, кто бьет твоих союзников, оказалось невозможно. После того как схватили всех кого смогли, они начали выпускать людей. Приказывали идти до ближайшей станции метро, не останавливаясь. Но многие не слушали их. Они как и я просто стояли на мосту. В их глазах была ненависть. Это были не решительные мужики, их всех уже давно схватили и посадили в автозаки. Нет, это были женщины, пожилые и молодые люди, которым удалось не попасться. У всех был немой вопрос «за что?». Да просто за свободу, за то, что мы хотим и можем жить по-другому. У омоновцев были каменные лица и выпирающие животы. Разве к ним в принципе может возникнуть симпатия? Нет, полиция не с народом. Они не просто не служат уродам, они сами стали уродами. Вот они, держатели власти в России – в бронежилетах, в касках, с оружием, без эмоций. Враги, цель которых уничтожить нас. Закон? В России больше нет закона. На моих глазах омоновец схватил мальчишку. Юноша кричал: «Я журналист! Отпустите! Вы вообще знаете закон о СМИ?». На что верзила с дубинкой ответил: «нет, не знаю». Я никогда не забуду этот день и символ этого дня – молодых людей с конституцией в руках. Сила всеобщей радости превратилась в силу всеобщей ненависти. Кто-то кричал «не забудем, не простим», другие «мы придем еще», третьи «вас будут судить вместе с Путиным». Я шла в полном разочаровании, в голове крутилось только одно «полиция - уроды». Судя по полицейским нас провожавшим, они это заметили. Надеюсь на это.
Я осуждала радикалов, призывавших к жесткой борьбе. Сегодня я желала перестрелять этих уродов. Только хардкор, только манежка, как писали радикалы в интернете. Мы сами загнали себя в рамки, где впереди полицейский беспредел, а за твоей спиной желание мира, добра, не допустить кровопролития. Но мы так и будем существовать в этом тупике. Неужели, мы надеялись на то, что враги пойдут на уступки? Свобода и закон. Этого в России не будет никогда.
