Вчера, 20 марта, нижегородское протестное сообщество было потрясено очередным беспределом нашей полиции: в кремле, перед началом заседания «народных избранников» состоялись одиночные пикеты против сооружения автозаводского аквапарка и уплотнительной застройки на Ковалихе. При этом была задержана Л.А.Давыдова-Печёркина, владелица старинного дома на ул. Новой (№46), подлежащего сносу ради нового сорокинского мегапроекта. Женщина пожилая – 76 лет, но это полицейских не остановило.
Признаюсь, читая сообщения из интернета, я терялся в догадках: за что? как ума хватило бабушку «винтить»? очумели? Стыда у них нет, так это давно известно, но позориться-то зачем?
Лидия Александровна была отпущена из ОП через несколько часов, и, не будучи свидетелем случившегося, я не буду разражаться филиппиками по адресу негодяев. Задержанным остался Пётр Марычев, помощник Лидии Александровны, и сегодня я побывал в Нижегородском районном суде, где предстояло решиться его участи.
Никогда я не видел этих людей, просто по времени и географически мог зайти в суд – присутствие слушателей придаёт сил «нарушителям» и помогает судьям соблюсти хотя бы приличия, если не справедливость. А наше НГД – Нижегородское Гражданское Движение – внимательно следило за судьбой задержанного, и я был извещён о грядущем заседании.
С проблемой я тоже немного знаком: Сорокин протаскивает какой-то мегапроект строительства в квартале улиц Новая-Ильинка-Горького. При этом он соблазняет Думу и нижегородцев восхитительными подземными парковками в недрах очередного монстра. Почему-то место это не считается у нас историческим центром, строить здесь можно, сколько хошь. Угрожает снос замечательному зданию девятнадцатого века на ул. Ильинской, 106 – кирпичному, добротному, красивому. А уж с «халупой» Лидии Александровны Сорокин считаться никак не желает: дом одноэтажный, деревянный, покосился слегка – ему не жалко. Правда, есть у домика своя изюминка – интересная такая башенка, пожалуй, в Нижнем – уникальная, но прибылей она не приносит, а, значит, по твёрдому разумению наших «хозяев жизни» сохранению не подлежит.
Интересно, что право собственности на этот дом сорокинцев никак не волнует – выселят Лидию Александровну, уж, бог весть, как. И какой безумец, замечу в скобках, станет называть после этого наше государство «либеральным»? Подумалось сразу грешным делом: а не хотят ли этим арестом попросту бабушку в гроб вогнать, чтобы не мучиться с юридическими тонкостями? Вот ведь с десяток человек на крыльце Думы стояло, пикетировало, а уволокли именно её…
В суде Марычева дожидался не я один: ещё трое активистов подошли, в том числе участницы движения на Ковалихе. Ждали долго, пожаловала ментовозка ближе к четырём часам вечера. «Задержанный» был весел и бодр, крепко пожал мне руку, когда услышал слово «НГД» - наши вчера принесли ему передачку, шлю эту благодарность тем, кто её действительно заслужил.
Выяснилось, что Петя – так его называли товарищи в возрасте – в юридических делах не новичок, а вот по административке задержан в первый раз, и ночь в ОП была для него в новинку. Понятно, что живые лица и свежий воздух уже стали для сидельца причиной радости.
«Что там было? Как ты спасся?» - каждый лез и приставал (В.Высоцкий)... Выяснилось, что задержан он был за то, что не дал полицейскому в руки свой паспорт, демонстрируя его, впрочем, в раскрытом виде в непосредственной близости от служебного носа. Товарисч был из роты охраны кремля, или ещё как-то так – бог ведает, как они зовутся, подполковник А.А.Юрков. Правда, корочки свои звёздный полицай где-то позабыл, и вынужден был минут на пятнадцать от Марычева отвязаться, пока ретивые подчинённые ему его собственный документ не принесли. Пётр же в это время продолжал «раздавать листовки» - вручать подъезжающим к Думе депутатам личное обращение Лидии Александровны.
Не обременённый познанием законов полицейский пытался ему втолковать, что раздача листовок является частью не согласованного с администрацией митинга или пикета, которые в кремле начисто запрещены. Явившаяся тут дамочка, очень похожая на Холкину, подтвердила: никаких пикетов, даже одиночных! Всё это было бы смешно, если б не было так печально.
Обратите внимание: Пётр не держал в руках никаких плакатов или символики, не скандировал лозунгов, не пользовался звукоусиливающей аппаратурой. И бумаги свои он листовками не считает. И текст его обращения никак не связан по содержанию с пикетом за Ковалиху, что проходит рядом...
До какой же степени бесстыжести должны дойти наши «народные избранники», если даже подойти к ним в дверях Думы и вручить «челобитную» уже нельзя?! Замечу, между прочим, что подобный случай летом 1648г. закончился в Москве Соляным бунтом: и отделался тогда царь лёгким испугом, боярин Морозов – ссылкой, а дьяку Траханиотову голову оторвали! Грудью должны были наши депутаты встать на защиту Петра Марычева, вырвать его из ментовских лап: «Как вы смеете мешать нашему общению с любимым народом, нарушать гражданские права и сеять здесь семена бунта?!»
…Время ожидания в коридоре тянулось всё медленнее, и я имел удовольствие ознакомиться с протоколом «административного правонарушения». Из него следовало, что Пётр Александрович Марычев, 1977 года рождения,«совершил неповиновение законному требованию» полицаев и должен быть осуждён по статье 19.3 КоАП. Что же именно он сделал? «Находясь у здания городской администрации, не прекратили действия после раздачи листовок после неоднократных требований указанных действий сотрудников полиции». Перечитав эту абракадабру, мент заподозрил что-то неладное и вставил с помощью галочки √ слово «прекращения», так что получилось: «…после неоднократных требований прекращения указанных действий сотрудников полиции». Как мог Марычев прекратить указанные действия сотрудников полиции, даже раздвоившись или удесятерившись, автор протокола не поясняет.(Вы заметили, что Пётр действует в этой опусе во множественном числе?)
Интересно, что испарилась в воздухе первоначальная версия ментовских врунов, вывешенная на их официальном сайте (http://52.mvd.ru/news/item/894854):
«..Данные граждане своими действиями нарушали общественный порядок и загораживали проход посетителей в административное здание. Сотрудниками полиции неоднократно были сделаны замечания и озвучено требование: «не препятствовать проходу граждан в здание», но участники пикета законные требования стражей порядка проигнорировали.
Для выяснения всех обстоятельств произошедшего, 76 - летняя женщина и 36 – летний мужчина были доставлены в дежурную часть Нижегородского отдела полиции.»
Враньё ментов было очевидно сразу: как может 76-летняя бабушка «загораживать проход посетителей»? (оставляю согласование падежей на совести автора). Зачем «обстоятельства произошедшего» выяснять в ОП? И почему сей процесс занял не менее шести часов?
Вывод очевиден: ментам приспичило убрать этих людей от дверей Думы под любым предлогом, а время потребовалось для поиска лжесвидетелей и согласования лживых показаний и рапортов (особенно если делали это люди, не слишком отличающиеся от дуболомов Урфина Джюса).
Заметим, что теперь Марычев не загораживает более прохода, а раздаёт листовки, всё так же не подчиняясь «законным требованиям» неграмотного полицейского без ксивы. Этот мотив выглядит куда привлекательнее: листовку ведь можно при случае назвать «экстремистской»…
Тем временем, рабочий день в суде подошёл к концу, а судья Магнутов Ю.С., кабинет №4, был, по-прежнему, не доступен. Была ли его занятость подлинной, мы так и не поняли: ни победившая, ни проигравшая сторона из зала суда не появлялись… Являлись сомнения: не этот ли молодой человек, идущий мимо по коридору, и есть судья Магнутов? Но где тогда его мантия, и как может он покидать во время процесса зал суда или, о боже, совещательную комнату, являя свой лик простым смертным? Да ещё без мантии?
Наконец, в 18-05 один из нас, В.К.Донченко, весьма вежливо поинтересовался, нельзя ли нам подождать начала процесса в зале, ибо стоять три часа в коридоре всем изрядно поднадоело. Тем более, были среди нас дамы, и возраста не пионерского. Помощник судьи Павленко Н.А. заметила не без вредности, что она никого в коридоре не держит, можно и домой идти. И подтвердила наши подозрения, что время тянет судья, обеспокоенный наличием публики.
Но вот явился и Магнутов! О, я увидел наконец этого дивного человека!
Он так и не надел мантии, снизойдя до Марычева лишь объяснением в коридоре. Он, Магнутов, этого дела рассматривать не станет, ибо материалов его для принятия решения недостаточно. – Ну, так замечательно, есть же у нас презумпция невиновности, отпусти человека, на которого менты грамотно бумажки оформить не сумели! О, это было бы слишком просто … и справедливо.
Нет, Магнутов отправляет дело (и человека) туда, откудо оно явилось – обратно к ментам. На простой человеческий язык это можно перевести двояко. «Вы, менты, тупицы, и повязали человека ни за что, и я в ваших глупостях участвовать не желаю, мне моя репутация ещё дорога! – Но вы, мои любезные хозяева свыше, будьте спокойны: я никогда не пойду навстречу мятежникам и смутьянам, и, уж если решено кем-то гражданина Марычева посадить, то я его освобождать не стану. Я верен путинскому режиму и лично предан фюреру!»
И отправился Петя Марычев обратно в пятый ОП, вторую ночь ночевать на узкой железной скамейке... Сорок восемь часов позволяет наш гуманный закон держать человека в каталажке без всякой причины.
Вернувшись домой, посмотрел я замечательное видео о вчерашнем задержании и пикете:http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=B6eKSaQhVCs#
Всё, как говорил Пётр: ни плаката, ни флага в его руках, раздают мирно листочки входящим – депутатам, а не случайным прохожим! В чём тут криминал, где правонарушение? Лидия Александровна – божий одуванчик, милейшая женщина с выражением доброты и интеллекта, не ночевавших на лицах доблестных «правохранителей». Как на такую рука поднялась?
И если бабушки за свои права стоят твёрдо, то нам, мужикам, как можно сложа руки сидеть?
P.S. Без радостного постскриптума не обошлось. Весть пришла глубоким вечером: отпустили-таки Марычева из ОП. Есть там тоже люди с совестью, позориться не хотят. А мне кажется, будто шлют нам из ЦПЭ послание: «Скажи ещё спасибо, что живой!» (В.Высоцкий) Приём известный: схвати человека за что-нибудь покрепче, сдави побольнее, а после отпусти – он от радости, что жив, и не вздумает больше трепыхаться. Шалят наши мальчики-эшники, ох, шалят!
Что же, цыплят по осени считают.
Илья Мясковский
