Ровно месяц назад начались судебные заседания, сегодня, с учётом выходных, - 19-й день.
И снова эксперты – Т.В. Иванова и А.А.Соколов , психолог и компьютерщик.
…Явился, наконец, специалист из Москвы, приглашённый защитой, от которого мы ждали некоторых пояснений по компьютерным загадкам дела. Эксперт ФСБ Туренко, выступая 2 июля, больше запутал вопрос, чем прояснил; эксперт Минюста Крутов ничего, по сути, 14 июля не добавил. Специалист от защиты, Артём Соколов, оказался молодым человеком, год назад закончившим МГТУ им. Баумана и работающим в некоей негосударственной Федерации судебных экспертов. Он был отменно вежлив, демонстрировал открытость, готовность к сотрудничеству и преданность истине. К числу недостатков можно было отнести лишь «болезнь» всех спецов на процессе: неспособность ответить просто «да» или «нет», но стремление к длинным пояснениям по любому вопросу.
Адвокат Е.Губин представил суду три рецензии, написанные А.Соколовым на заключение и экспертизы Туренко, а также Лизоркина и Крутова. Рецензент обнаружил в работе Туренко массу формальных недочётов, чем немало взбесил судей. На меня лично Туренко произвёл такое впечатление, что я вполне допускаю дикую халтуру с его стороны: прикрывшись «корочками» ФСБ, специалист этой конторы не готов к конкуренции и не ожидает серьёзной проверки своих трудов. Но было неясно, носит ли небрежность Туренко формальный характер или же сущностный: по мнению рецензента, эксперт не проиллюстрировал и никак не объяснил многие свои операции, так что некоторые его выводы никак не обоснованы. Эскпертиза Лизоркина/Крутова, из минюста, подобной критики не вызвала. А выводы во втором случае, напомню, те же, что и в ФСБ.
Однако судьи, товарищи Муранова – не имею возможности их назвать, поскольку не был допущен, вместе с журналистами, к открытию процесса, когда они были представлены – прицепились к Соколову по некоторым мелочам, а прокурор Езерский, конечно, подливал масла в огонь. Последнему очень хотелось представить специалиста некомпетентным, сбить вопросами с толку, и намерение это было шито белыми нитками. К сожалению, это нормально: обвинение считает своим долгом «валить» свидетелей и специалистов защиты, и наоборот. Странно было наблюдать подобное же стремление у судей - лица их, казалось, говорили: «Ты, парень, ещё сосунок и молод нам нотации читать, молоко на губах не обсохло!». Почему-то они стремились ощутить чувство превосходства, хотя стоящий перед ними молодой человек им вовсе не оппонировал!
Внутреннее сочувствие судей трудам родного госаппарата – всей этой массы следователей, полицейских, взрывотехников, экспертов, которых, по сути, использует сторона обвинения – проявилось сегодня с новой силой. Ни о какой независимости судей в состязательном процессе, что касается их внутреннего настроя, речи быть не может. По крайней мере, в нашем случае.
И как смягчились голоса облачившихся в мантии вершителей судеб при появлении «своего» эксперта, от обвинения!
А Артём Соколов, к сожалению, оказался не готов к подобному приёму. Никто не объяснил ему, что процесс политический, что перед ним – враги, и ничего хорошего от них ждать не приходится. А на кону не его личная репутация специалиста, а 19 месяцев «работы» ФСБ и судьба известного в определённых кругах революционера. Совсем не трудно смутить своими приёмчиками четырём взрослым мужикам со стажем вчерашнего студента!
И всё-таки, в сухом остатке – масса полезной информации. Почему-то эксперты не обратили до сих пор внимания на наличие в компьютере Ветошко программы «Ammyy Admin», а она представляет немалый интерес. Это программа удалённого доступа, она позволяла управлять компьютером Ветошко через интернет, с любого другого аппарата в сети. Причём включение компьютера, а потом автоматический выход в интернет и подсоединение удалённого доступа можно настроить заранее, так что постоянное присутствие в «нехорошей квратире» постороннего человека, помимо Романова, для работы компьютера Ветошко не требовалось. При выключенном мониторе Романов мог и не заметить работы системного блока. При помощи удалённого доступа, теоретически, можно было перекинуть нужный файл на комп Ветошко или создать его там. Конечно, всё это – предположения; исследовать комп Ветошко рецензент не мог, а специалисты и эксперты от ФСБ и Минюста работали в русле поставленных следствием вопросов. Наверное, следователь Кауркин знал, что нужно искать на изъятом компьютере, а куда лезть не следует!
В отличие от экспертов Туренко и Крутова «наш» специалист пояснил, что настройку даты и системного времени на компютере поменять возможно, не оставив следов в его журнале, поскольку отключение журнала проблемы не представляет. Т.е. гипотетически можно было прийти в «нехорошую квартиру» 26 октября после происшествия, до обыска, вопользовавшись ключами Романова, изъятыми полицией у него в больнице, или какими-то другими, «перемотать» время на компьютере Ветошко назад, отключив журнал, скопировать и создать там любые файлы, потом восстановить правильные настройки и закрыть квартиру. Можно было проделать эту операцию на компе и позже, поскольку после обыска он не был опечатан – «работники» ЦПЭ могли не одалживать при этом у Кауркина ведомственный штамп.
Вопрос о непонятном времени выхода в сеть, согласно данным биллинга интернет-провайдера, московский специалист не особенно прояснил - информация оказалась для него неожиданной. Ситуация с каталогом $RECYCLE.BIN тоже осталась загадкой, Соколов лишь подтвердил, что время его создания и обновления совершенно не нормально и тут не обошлось без вмешательства человека, а Романов на тот момент, напомним, был уже в больнице.
Гипотез и вопросов здесь больше, чем ответов, но даже самые упрямые судьи должны были понять, что с компьютером Ветошко, на котором «обнаружены» файл «Арийский террор» и нелепая угроза Шанцеву, всё не так просто, как пыталось представить следствие…
Но если вы думаете, что явление эксперта от обвинения - Ивановой Т.В. - пролило хоть какой-то свет на обстоятельства или существо дела, то вы сильно заблуждаетесь! Татьяна Всеволодовна участвовала в экспертизе «Диалогов с Ильёй Романовым», оправдывающих, якобы, террор. Лингвиста Т.В.Мясникову мы уже слушали 9 июля – и я успешно заснул под её мудрые речи, - теперь явился психолог. Эта Татьяна вела себя, как партизан на допросе: бейте меня, пытайте – я вам ничего не скажу! Дело ясное: эксперт от минюста, с немалым стажем. Присутствующие слушатели припомнили её явление в 2013г. на суде в Дзержинске по делу С.М.Дмитриевского: она являлась соавтором некой «экспертизы», доказывающей экстремизм документального исследования под редакцией последнего – «Международный трибунал для Чечни». Поскольку Станислав Михайлович в полемике и суде за словом в карман не лезет, то допрос сотрудничающего с ЦПЭ эксперта обернулся для последнего немалым нравственным страданием! Если можно, конечно, употреблять слово «нравственный» в отношении подобных субъектов. Сегодня она ожидала подобной же порки и была настроена решительно.
Мы были поражены: ничего пояснять Иванова не собиралась. То, что есть в экспертизе, мы и сами прочитать можем, а о том, чего там нет, она рассуждать не обязана! Подобная позиция всячески поддерживается судьями. Ссылаясь на УПК, «нашего» специалиста они терзают, а «своего» эксперта призывают к сдержанности и всячески оберегают. Причём Иванова отказалась даже просто пояснить свои собственные выводы и показать, на каких фактах они основаны! В состояние тихого ужаса поверг Иванову невинный вопрос Романова: «Не можете ли Вы привести примеры использования автором исследованного Вами текста такого приёма, как Gestalt, который упомянут Вами в экспертизе?» Поясню вопрос подсудимого: в критической рецензии на представленную экспертизу психолог Давыдов заметил, что эксперт использовал умные словечки, типа Gestalt, просто для красного словца, чтобы пустить пыль в глаза – и сегодня Т.В. Иванова нас в этом не разубедила. Несколько минут она, молча, нервно перелистывала лежащие перед ней бумаги – нет, не для того, чтобы вспомнить, что представляет собой приём Gestalt и где применил его Романов; она искала место в экспертизе, где она это слово «Гештальт» употребила! Если не употребляла – и пояснять не надо, если употребляла – прочесть вслух написанную там фразу. Этим и отделалась!
Так что допрос Ивановой был интересен лишь с точки зрения знакомства с самим экспертом Ивановой. Примечательный субъект! Женщина 37 лет, стремящаяся одеться элегантно, худосочная и закомплексованная, упрямая и запуганная, только перелистывала бумаги и подыскивала слова, которыми намеревалась уязвить, как она думала, подсудимого и защитника. Она не считала нужным вести с ними диалог, а постоянно спрашивала у судьи: «Я могу отвечать?». Имела ли она в виду, что Романов и Губин недостойны её ответов, или молила судью о помощи - не снимите ли Вы этот вопрос? – было не ясно. Но если подсудимый уже наказал себя потерей кисти левой руки, то данное существо наказано богом, судьбой или само собой - в психологическом отношении - избыточно. После падения путинского режима таких и сажать не нужно, достаточно просто уволить: я не могу себе представить существование подобного «специалиста» в обычной жизни, вне государственного центра судебных экспертиз.
… Завтра ожидается в суде оглашение документов защиты, а в понедельник – допрос самого Ильи Романова.
И снова эксперты – Т.В. Иванова и А.А.Соколов , психолог и компьютерщик.
…Явился, наконец, специалист из Москвы, приглашённый защитой, от которого мы ждали некоторых пояснений по компьютерным загадкам дела. Эксперт ФСБ Туренко, выступая 2 июля, больше запутал вопрос, чем прояснил; эксперт Минюста Крутов ничего, по сути, 14 июля не добавил. Специалист от защиты, Артём Соколов, оказался молодым человеком, год назад закончившим МГТУ им. Баумана и работающим в некоей негосударственной Федерации судебных экспертов. Он был отменно вежлив, демонстрировал открытость, готовность к сотрудничеству и преданность истине. К числу недостатков можно было отнести лишь «болезнь» всех спецов на процессе: неспособность ответить просто «да» или «нет», но стремление к длинным пояснениям по любому вопросу.
Адвокат Е.Губин представил суду три рецензии, написанные А.Соколовым на заключение и экспертизы Туренко, а также Лизоркина и Крутова. Рецензент обнаружил в работе Туренко массу формальных недочётов, чем немало взбесил судей. На меня лично Туренко произвёл такое впечатление, что я вполне допускаю дикую халтуру с его стороны: прикрывшись «корочками» ФСБ, специалист этой конторы не готов к конкуренции и не ожидает серьёзной проверки своих трудов. Но было неясно, носит ли небрежность Туренко формальный характер или же сущностный: по мнению рецензента, эксперт не проиллюстрировал и никак не объяснил многие свои операции, так что некоторые его выводы никак не обоснованы. Эскпертиза Лизоркина/Крутова, из минюста, подобной критики не вызвала. А выводы во втором случае, напомню, те же, что и в ФСБ.
Однако судьи, товарищи Муранова – не имею возможности их назвать, поскольку не был допущен, вместе с журналистами, к открытию процесса, когда они были представлены – прицепились к Соколову по некоторым мелочам, а прокурор Езерский, конечно, подливал масла в огонь. Последнему очень хотелось представить специалиста некомпетентным, сбить вопросами с толку, и намерение это было шито белыми нитками. К сожалению, это нормально: обвинение считает своим долгом «валить» свидетелей и специалистов защиты, и наоборот. Странно было наблюдать подобное же стремление у судей - лица их, казалось, говорили: «Ты, парень, ещё сосунок и молод нам нотации читать, молоко на губах не обсохло!». Почему-то они стремились ощутить чувство превосходства, хотя стоящий перед ними молодой человек им вовсе не оппонировал!
Внутреннее сочувствие судей трудам родного госаппарата – всей этой массы следователей, полицейских, взрывотехников, экспертов, которых, по сути, использует сторона обвинения – проявилось сегодня с новой силой. Ни о какой независимости судей в состязательном процессе, что касается их внутреннего настроя, речи быть не может. По крайней мере, в нашем случае.
И как смягчились голоса облачившихся в мантии вершителей судеб при появлении «своего» эксперта, от обвинения!
А Артём Соколов, к сожалению, оказался не готов к подобному приёму. Никто не объяснил ему, что процесс политический, что перед ним – враги, и ничего хорошего от них ждать не приходится. А на кону не его личная репутация специалиста, а 19 месяцев «работы» ФСБ и судьба известного в определённых кругах революционера. Совсем не трудно смутить своими приёмчиками четырём взрослым мужикам со стажем вчерашнего студента!
И всё-таки, в сухом остатке – масса полезной информации. Почему-то эксперты не обратили до сих пор внимания на наличие в компьютере Ветошко программы «Ammyy Admin», а она представляет немалый интерес. Это программа удалённого доступа, она позволяла управлять компьютером Ветошко через интернет, с любого другого аппарата в сети. Причём включение компьютера, а потом автоматический выход в интернет и подсоединение удалённого доступа можно настроить заранее, так что постоянное присутствие в «нехорошей квратире» постороннего человека, помимо Романова, для работы компьютера Ветошко не требовалось. При выключенном мониторе Романов мог и не заметить работы системного блока. При помощи удалённого доступа, теоретически, можно было перекинуть нужный файл на комп Ветошко или создать его там. Конечно, всё это – предположения; исследовать комп Ветошко рецензент не мог, а специалисты и эксперты от ФСБ и Минюста работали в русле поставленных следствием вопросов. Наверное, следователь Кауркин знал, что нужно искать на изъятом компьютере, а куда лезть не следует!
В отличие от экспертов Туренко и Крутова «наш» специалист пояснил, что настройку даты и системного времени на компютере поменять возможно, не оставив следов в его журнале, поскольку отключение журнала проблемы не представляет. Т.е. гипотетически можно было прийти в «нехорошую квартиру» 26 октября после происшествия, до обыска, вопользовавшись ключами Романова, изъятыми полицией у него в больнице, или какими-то другими, «перемотать» время на компьютере Ветошко назад, отключив журнал, скопировать и создать там любые файлы, потом восстановить правильные настройки и закрыть квартиру. Можно было проделать эту операцию на компе и позже, поскольку после обыска он не был опечатан – «работники» ЦПЭ могли не одалживать при этом у Кауркина ведомственный штамп.
Вопрос о непонятном времени выхода в сеть, согласно данным биллинга интернет-провайдера, московский специалист не особенно прояснил - информация оказалась для него неожиданной. Ситуация с каталогом $RECYCLE.BIN тоже осталась загадкой, Соколов лишь подтвердил, что время его создания и обновления совершенно не нормально и тут не обошлось без вмешательства человека, а Романов на тот момент, напомним, был уже в больнице.
Гипотез и вопросов здесь больше, чем ответов, но даже самые упрямые судьи должны были понять, что с компьютером Ветошко, на котором «обнаружены» файл «Арийский террор» и нелепая угроза Шанцеву, всё не так просто, как пыталось представить следствие…
Но если вы думаете, что явление эксперта от обвинения - Ивановой Т.В. - пролило хоть какой-то свет на обстоятельства или существо дела, то вы сильно заблуждаетесь! Татьяна Всеволодовна участвовала в экспертизе «Диалогов с Ильёй Романовым», оправдывающих, якобы, террор. Лингвиста Т.В.Мясникову мы уже слушали 9 июля – и я успешно заснул под её мудрые речи, - теперь явился психолог. Эта Татьяна вела себя, как партизан на допросе: бейте меня, пытайте – я вам ничего не скажу! Дело ясное: эксперт от минюста, с немалым стажем. Присутствующие слушатели припомнили её явление в 2013г. на суде в Дзержинске по делу С.М.Дмитриевского: она являлась соавтором некой «экспертизы», доказывающей экстремизм документального исследования под редакцией последнего – «Международный трибунал для Чечни». Поскольку Станислав Михайлович в полемике и суде за словом в карман не лезет, то допрос сотрудничающего с ЦПЭ эксперта обернулся для последнего немалым нравственным страданием! Если можно, конечно, употреблять слово «нравственный» в отношении подобных субъектов. Сегодня она ожидала подобной же порки и была настроена решительно.
Мы были поражены: ничего пояснять Иванова не собиралась. То, что есть в экспертизе, мы и сами прочитать можем, а о том, чего там нет, она рассуждать не обязана! Подобная позиция всячески поддерживается судьями. Ссылаясь на УПК, «нашего» специалиста они терзают, а «своего» эксперта призывают к сдержанности и всячески оберегают. Причём Иванова отказалась даже просто пояснить свои собственные выводы и показать, на каких фактах они основаны! В состояние тихого ужаса поверг Иванову невинный вопрос Романова: «Не можете ли Вы привести примеры использования автором исследованного Вами текста такого приёма, как Gestalt, который упомянут Вами в экспертизе?» Поясню вопрос подсудимого: в критической рецензии на представленную экспертизу психолог Давыдов заметил, что эксперт использовал умные словечки, типа Gestalt, просто для красного словца, чтобы пустить пыль в глаза – и сегодня Т.В. Иванова нас в этом не разубедила. Несколько минут она, молча, нервно перелистывала лежащие перед ней бумаги – нет, не для того, чтобы вспомнить, что представляет собой приём Gestalt и где применил его Романов; она искала место в экспертизе, где она это слово «Гештальт» употребила! Если не употребляла – и пояснять не надо, если употребляла – прочесть вслух написанную там фразу. Этим и отделалась!
Так что допрос Ивановой был интересен лишь с точки зрения знакомства с самим экспертом Ивановой. Примечательный субъект! Женщина 37 лет, стремящаяся одеться элегантно, худосочная и закомплексованная, упрямая и запуганная, только перелистывала бумаги и подыскивала слова, которыми намеревалась уязвить, как она думала, подсудимого и защитника. Она не считала нужным вести с ними диалог, а постоянно спрашивала у судьи: «Я могу отвечать?». Имела ли она в виду, что Романов и Губин недостойны её ответов, или молила судью о помощи - не снимите ли Вы этот вопрос? – было не ясно. Но если подсудимый уже наказал себя потерей кисти левой руки, то данное существо наказано богом, судьбой или само собой - в психологическом отношении - избыточно. После падения путинского режима таких и сажать не нужно, достаточно просто уволить: я не могу себе представить существование подобного «специалиста» в обычной жизни, вне государственного центра судебных экспертиз.
… Завтра ожидается в суде оглашение документов защиты, а в понедельник – допрос самого Ильи Романова.
Илья Мясковский
