(заметки доморощенного политолога)
Эти заметки навеяны двумя обстоятельствами: очень интересным анализом явно обозначившегося глобального кризиса института всеобщего равного избирательного права, который выполнила Ю.Латынина, и очередным «общеполезным обзорным семинаром о выборах и депутатской работе» в Нижнем Новгороде (сразу признаюсь: первый я очень внимательно прочел, а о втором лишь слышал).
Парадокс первый: интересы или эмоции?
В классической теории выборных представительных органов предполагается, что избиратели, выбирая своих представителей, руководствуются при этом своими интересами, которые впоследствии их избранники должны представлять, продвигать, лоббировать и т.п. И это неудивительно: применение данной теории подразумевалось к тем (относительно немногочисленным!) слоям населения, которые по своему культурному уровню были способны, по крайней мере, на две вещи.
Во-первых, голосующие должны быть в состоянии осознавать свои подлинные интересы и голосовать в соответствии с ними, а не вопреки им. В порядке доказательства «от противного» повторю где-то услышанное: если провести референдум о легализации наркотиков среди пациентов наркодиспансера, то какого результата следует ожидать?
Во-вторых, избиратели должны быть в состоянии отдавать своим подлинным интересам приоритет перед своими эмоциями. (Можно даже не упоминать, к примеру, о том, что Ж.-Ж.Руссо и иже с ним даже в страшном сне не мерещилось предоставление всей полноты избирательных прав крестьянам, городским нищим и бродягам. Чего уж говорить: даже женщинам великие демократы XVIIIвека отказывали в праве избирать!) А что мы имеем сейчас? В современных демократических государствах, мягко говоря, весьма многие избиратели, голосуя за своих депутатов и президентов, руководствуются отнюдь не только своими собственными интересами, а в весьма значительной степени – эмоциями. Именно поэтому, например, кандидаты в президенты США очень большое внимание уделяют, к примеру, своему личному имиджу, имиджу своих супруг и даже своих домашних животных. Таким образом, открывается огромное поле для легального политического мошенничества (то есть вхождения в доверие к людям с целью стимулирования их к совершению ими поступков, наносящих ущерб их интересам) путем манипулирования электоральным поведением людей за счет воздействия на их эмоциональную сферу, что и отражается во многих так называемых «политических технологиях».
Но есть и другой – более серьезный – парадокс. Он заключается в системном противоречии между интересами отдельных индивидуумов и социума в целом как системы.
Парадокс второй: vox populis – vox Deus?
Не секрет, что для того, чтобы обнажить противоречие, иногда полезно довести его абсурда. Поэтому приведем наглядный, хотя и абсолютно фантастический, пример. Представим себе большой круизный лайнер с относительно небольшой поперечной остойчивостью, перегруженный пассажирами. И вдруг по левому борту этого плавучего развлекательного центра возникает нечто, привлекающее внимание всех пассажиров (например, осьминог, читающий в мегафон монолог Гамлета). Тысяча с лишним зевак бросаются на левый борт. Результат – оверкиль. Что при этом происходит с пассажирами – понятно.
Для предотвращения такого развития событий было нужно, например, чтобы примерно половина пассажиров отказалась от удовлетворения своего интереса и осталась на другом борту, дабы не угробить то, за счет чего все они живы. Иными словами, люди должны были поступиться личным ради общественного, причем такого общественного, которое имеет непосредственное отношение к их личному благополучию.
А разве в реальном обществе происходит не то же самое? Ведь, если рассуждать терминами системологии, общество – это не только совокупность индивидуумов, вступающих в различные отношения между собой. Это еще и эписистема, которая выступает, с одной стороны, как отдельный субъект различных отношений, со своими внутренними законами функционирования и вытекающими из них своими специфическими интересами, а с другой стороны – как среда существования отдельных индивидуумов и их групп, налагающая на условия их существования определенные ограничения, рамки , границы (фреймы) и одновременно обеспечивающая им условия существования, по общему правилу, более приемлемые, нежели за своими пределами, и потому представляющая для них определенную ценность.
Таким образом, при формировании представительных органов управления в обществе избиратели должны руководствоваться не только своими собственными интересами, но и интересами социума в целом как системы с ее потребностями и интересами, иначе на горизонте замаячит социальный «оверкиль». Но как это реализовать? Ведь, во-первых, далеко не каждый избиратель, в силу своего культурного уровня, способен понять эти интересы и суметь поступиться частью своих личных интересов ради интересов социума, а во-вторых, достаточная для практики степень познания интересов социума – это отдельная крайне сложная научная проблема.
Классический вопрос: что делать?
В первую очередь, определим, чего НЕ делать. Из вышеизложенного следует, что примитивная, а на поверку еще и псевдодемократическая, мошенническая и неадекватная социальным реалиям система классического всеобщего равного избирательного права в масштабе всего государства для таких целей не годится. Система формирования представительных органов должна быть более сложной, эшелонированной, более точно отражающей структуру социума и те процессы, которые в нем реально протекают. У автора нет готового рецепта на этот счет, но есть ряд предложений, в первую очередь – методологических.
Прежде всего, предлагается обратить самое серьезное внимание на огромный исторический опыт общественного самоуправления в рамках сословной структуры общества. Ведь и в Европе, и в России внутри практически каждого сословия (а их было весьма много) существовали свои органы общественного самоуправления. Историки могут привести этому кучу примеров, поэтому автор оставляет это им, ограничившись лишь упоминанием дворянских собраний, купеческих гильдий, ремесленных цехов и крестьянских общин. Даже внутри такого специфического «сословия», как царствующий дом, также был определенный механизм согласования различных мнений, позиций и интересов (насколько он эффективно работал – другой вопрос). Разрушив сословную систему, с водой выплеснули ребенка. Зачем было нужно лишаться всех механизмов внутрисословного самоуправления и сословного представительства на более высоком уровне? Ведь вполне можно было совершенствовать, во-первых, систему внутрисословного представительства (и на этом уровне принципы всеобщего равного прямого избирательного права могут найти наибольшее выражение), во-вторых - существовавшую систему междусословных социальных лифтов, причем как вверх, так и – обязательно! – вниз, включая ограничение приобретения сословных прав по факту рождения, а в третьих - систему сословного представительства на региональном и общегосударственном уровнях.
Во-вторых, автор настаивает на том, что все так называемые «политтехнологии» должны быть признаны особо опасным мошенничеством и поставлены вне закона.
В-третьих, сферу компетенции того или иного избирателя и того или иного представительного органа предлагается определять, преимущественно исходя из принципа: каждый голосует по тем вопросам, по которым он может в дальнейшем отвечать за результат своего голосования. Отвечать, в данном контексте, означает отвечать своими существенными интересами (имуществом, имущественными, социальными и иными своими правами и степенью их удовлетворения и т.п.). В этом плане предлагается внимательно изучить исторический опыт применения избирательных цензов и постепенно брать из этого опыта наиболее здоровые элементы и принципы, избавившись от имевших место корявостей и перегибов.
Разумеется, построение такой системы столкнется с целым сонмом трудностей, как практического плана, так и теоретического, но, по крайней мере, вектор движения понятен.
Источник: http://llev56.livejournal.com/37767.html
