…Пока я спал, Алексей бодренько сходил куда-то по вызову. Возвращается бешеный: беседовал с «эшниками». Филя и кто-то ещё его мурыжил. Наезжал по прошлым делам. Бог знает, что ещё, спрашивайте у него самого. Интересовались: как, мол, живётся любителю нацистских мундиров в одной «хате» с евреем? Лёшка смеётся! Уж тут мы «эшников» уели!
Лучше с ними вообще не разговаривать, но, понятное дело, в тюремной обстановке «послать» их - не каждому под силу. Раз Лёшка злой, значит, настроение всё-таки испоганили. Ну и чёрт с ними. Пока.
Они сильно просчитались, если думали испортить нам Новый год. Ну, не придём, конечно, на Свободу 31-го, сыграют там Шанцева без меня. А то, что Стратегия будет, спору нет: руки у них коротки, Кузнецову сцапать.*
[*Поясняю несведущим: 31.12. в рамках Стратегии-31 состоялось на площади Свободы театральное представление с участием кукол Петрушки, Мента, Путина, Шанцева, Снегурочки и Деда Мороза]
День завершился передачками. Лёше маман прислала тёплые сапоги, кроссовки (зачем?) и т.п. Мне от мамы – очки, штаны тёплые, носки шерстяные, специально выстиранные. Умница! Шоколадки, конфеты от НГД тоже прибавляют радости. И тепло, и вкусно! Хорошо день закончился.
Утро 29-го, суббота. Ждём суда…
Понедельник, 31-е, день.
Нет смысла писать о мелочах, быт наладился. Не задеваю больше головой о верхнюю шконку, устраиваясь на своей; тело быстро и легко находит удобное положение. И к жёсткому привык, тем более, что подложил под поясницу, под матрас, джинсы.
Стол наш на Новый год предвещает полное благополучие: шоколад, конфеты, пряники, бананы, апельсины, йогурты, сыр, копчёная колбаса… Приятно разнообразят казённый харч сгущёнка и майонез, в кипятке разводим какао. «Бэпэшки» Лёша поедал с огромным аппетитом. Сок будем пить вместо вина, ёлочку можно нарисовать на стене – карандаши тоже в избытке.
Особенно греют душу мстительные фантазии: посадить вместо звезды на верхушку ели путина, как на кол; повесить в качестве игрушек Шаньку, Тришку и Фильку! За шею… Виселица для путина уже давно нарисована. Ещё бы «потроллить» Лехких, освободившись… Ах, мечты, мечты!
Интересно читать, как разворачивается Фронда у Дюма («Двадцать лет спустя»). Сочиняет, верно, наш романтик!
…Надо, конечно, написать про суд. Шпилевский постарался, и меня вызвали в субботу (Алексея до сих пор «не беспокоят»). Полчаса ожидали в коридоре… Какой-то юноша разносил по кабинетам подарочные пакеты: Кинашевой, Китаевой – она теперь в 13-м кабинете. Обе Юли рядом - ни встать, ни проскочить между ними!
Потом вышел из офиса «нашего» судьи мужчина. Не «эшник» ли? «Молодой человек лет тридцати, среднего роста, спортивного телосложения, светловолосый» - так описали бы его менты. Потом оказалось, что это сам Юрин, мой судья! Типичный мент, только повежливее, обтёсан поприличнее.
Итак, второй – после Хайдуковой – блондин в судейской мантии на моём пути! Слушает внимательно. Перебил лишь однажды – когда завёл я речь про путина, да про поправки 8 июня; дескать, не собираюсь этот «закон» выполнять. Не стал я с судьёй спорить, публики нет, агитировать некого, а взгляды свои уже высказал вполне.
Позиция моя не лишена была противоречий: закона не признаю, но на суд бы явился, получив только повестку. И пожелай я заплатить, всё равно не знаю, как: постановления на руках нет, не Шкининой же десять тысяч нести! Было б постановление, тогда б и решил, платить или нет.
Судья:
- Знали ли Вы о составлении протокола по статье 20.2?
- Конечно
- Почему Вы ничего не предприняли?
- Хлеб за брюхом не ходит…
Шпилевский заметил, что состава правонарушения в деле нет. Есть объективные признаки: свидетельства о неуплате штрафа. Однако нет субъективной составляющей, нет доказательств умысла с моей стороны, нет вины. Он считал, что никаких ходатайств нам подавать не нужно: откладывание процесса привело бы меня обратно в камеру, а дело и так развалится, потому что в нём ничего нет.
Заглянули в дело. Что там, кроме протоколов? Извещения, копии которых брошены мне в почтовый ящик, конверт с постановлением суда, возвращённый в суд из почтового отделения после недели хранения. Моей подписи нет нигде: извещений не получал, «ценного» судейского письма не брал.
Замечаю судье: 3-го октября отложено рассмотрение дела, поскольку не был я ещё извещён должным образом. Но в этот день был у меня суд у Шкининой, по тому же случаю 15 сентября, по статье 19.3, «неповиновение полиции». Ничего не стоило любезной Ирине Александровне уведомить меня «как следует» посредством секретаря! Почему не вручили мне повестку прямо в руки?!
Сейчас я думаю, что Шкининой не нужно было моё появление на суде по 20.2. Не факт, что вообще состоялся он 22-го октября, как указано в деле, – мастерица она задним числом заочные штрафы выписывать! Так же были «обработаны» в этом эпизоде Катя Зайцева и Сергей Кузнецов!
…Итак, ждём решения Юрина. Вначале бормочет заклинания, подобные шаманским, торопясь проскочить неизбежные формальности. Добираемся до сути, выцеживаю главное. Доказательств того, что решение Коптелова принято в моё отсутствие, суду не представлено (я должен доказывать, что я не верблюд)… Оштрафованный был надлежащим образом уведомлён… Решение оставить в силе…
Сволочь, что сказать. Не зря его голос мне слишком вежливым показался… Снял мантию и пошёл курить.
Вспоминается интересная реплика секретарши в перерыве, сказанная ещё до того, как решение судьи было озвучено. Девушка общалась по телефону: «Трифонов? Да. Да, я Вашему мальчику постановление уже отдала, когда он приходил. Ещё одно? Сейчас посмотрю…» Наш ли это был Трифонов – полкан из ЦПЭ, - и кем он интересовался ещё, ранее меня? не знаю. Но если с утра он уже звонил в суд, то вердикт Юрина находит своё объяснение.
Пишу я обо всех этих судебных передрягах не для того только, чтобы своими проблемами поделиться. Назовёшь, дескать, судью сволочью, и полегчает! Нет, конечно. Надо предостеречь от возможных ошибок других активистов на будущее. Предупреждён, значит, вооружён. Единственное негативное следствие моего возвращения в камеру, вместо досрочного освобождения, - моё неучастие в Стратегии-31 на Свободе. Алексей считает, что, вообще, наши аресты были превентивными мерами на этот случай. Я думаю, скорее, что это жалкая месть «эшников» за наше скорое освобождение 16 сентября.
…Все мысли уже о том, что делать завтра, на выходе…
начало
Илья Мясковский
Лучше с ними вообще не разговаривать, но, понятное дело, в тюремной обстановке «послать» их - не каждому под силу. Раз Лёшка злой, значит, настроение всё-таки испоганили. Ну и чёрт с ними. Пока.
Они сильно просчитались, если думали испортить нам Новый год. Ну, не придём, конечно, на Свободу 31-го, сыграют там Шанцева без меня. А то, что Стратегия будет, спору нет: руки у них коротки, Кузнецову сцапать.*
[*Поясняю несведущим: 31.12. в рамках Стратегии-31 состоялось на площади Свободы театральное представление с участием кукол Петрушки, Мента, Путина, Шанцева, Снегурочки и Деда Мороза]
День завершился передачками. Лёше маман прислала тёплые сапоги, кроссовки (зачем?) и т.п. Мне от мамы – очки, штаны тёплые, носки шерстяные, специально выстиранные. Умница! Шоколадки, конфеты от НГД тоже прибавляют радости. И тепло, и вкусно! Хорошо день закончился.
Утро 29-го, суббота. Ждём суда…
Понедельник, 31-е, день.
Нет смысла писать о мелочах, быт наладился. Не задеваю больше головой о верхнюю шконку, устраиваясь на своей; тело быстро и легко находит удобное положение. И к жёсткому привык, тем более, что подложил под поясницу, под матрас, джинсы.
Стол наш на Новый год предвещает полное благополучие: шоколад, конфеты, пряники, бананы, апельсины, йогурты, сыр, копчёная колбаса… Приятно разнообразят казённый харч сгущёнка и майонез, в кипятке разводим какао. «Бэпэшки» Лёша поедал с огромным аппетитом. Сок будем пить вместо вина, ёлочку можно нарисовать на стене – карандаши тоже в избытке.
Особенно греют душу мстительные фантазии: посадить вместо звезды на верхушку ели путина, как на кол; повесить в качестве игрушек Шаньку, Тришку и Фильку! За шею… Виселица для путина уже давно нарисована. Ещё бы «потроллить» Лехких, освободившись… Ах, мечты, мечты!Интересно читать, как разворачивается Фронда у Дюма («Двадцать лет спустя»). Сочиняет, верно, наш романтик!
…Надо, конечно, написать про суд. Шпилевский постарался, и меня вызвали в субботу (Алексея до сих пор «не беспокоят»). Полчаса ожидали в коридоре… Какой-то юноша разносил по кабинетам подарочные пакеты: Кинашевой, Китаевой – она теперь в 13-м кабинете. Обе Юли рядом - ни встать, ни проскочить между ними!
Потом вышел из офиса «нашего» судьи мужчина. Не «эшник» ли? «Молодой человек лет тридцати, среднего роста, спортивного телосложения, светловолосый» - так описали бы его менты. Потом оказалось, что это сам Юрин, мой судья! Типичный мент, только повежливее, обтёсан поприличнее.
Итак, второй – после Хайдуковой – блондин в судейской мантии на моём пути! Слушает внимательно. Перебил лишь однажды – когда завёл я речь про путина, да про поправки 8 июня; дескать, не собираюсь этот «закон» выполнять. Не стал я с судьёй спорить, публики нет, агитировать некого, а взгляды свои уже высказал вполне.
Позиция моя не лишена была противоречий: закона не признаю, но на суд бы явился, получив только повестку. И пожелай я заплатить, всё равно не знаю, как: постановления на руках нет, не Шкининой же десять тысяч нести! Было б постановление, тогда б и решил, платить или нет.
Судья:
- Знали ли Вы о составлении протокола по статье 20.2?
- Конечно
- Почему Вы ничего не предприняли?
- Хлеб за брюхом не ходит…
Шпилевский заметил, что состава правонарушения в деле нет. Есть объективные признаки: свидетельства о неуплате штрафа. Однако нет субъективной составляющей, нет доказательств умысла с моей стороны, нет вины. Он считал, что никаких ходатайств нам подавать не нужно: откладывание процесса привело бы меня обратно в камеру, а дело и так развалится, потому что в нём ничего нет.
Заглянули в дело. Что там, кроме протоколов? Извещения, копии которых брошены мне в почтовый ящик, конверт с постановлением суда, возвращённый в суд из почтового отделения после недели хранения. Моей подписи нет нигде: извещений не получал, «ценного» судейского письма не брал.
Замечаю судье: 3-го октября отложено рассмотрение дела, поскольку не был я ещё извещён должным образом. Но в этот день был у меня суд у Шкининой, по тому же случаю 15 сентября, по статье 19.3, «неповиновение полиции». Ничего не стоило любезной Ирине Александровне уведомить меня «как следует» посредством секретаря! Почему не вручили мне повестку прямо в руки?!
Сейчас я думаю, что Шкининой не нужно было моё появление на суде по 20.2. Не факт, что вообще состоялся он 22-го октября, как указано в деле, – мастерица она задним числом заочные штрафы выписывать! Так же были «обработаны» в этом эпизоде Катя Зайцева и Сергей Кузнецов!
…Итак, ждём решения Юрина. Вначале бормочет заклинания, подобные шаманским, торопясь проскочить неизбежные формальности. Добираемся до сути, выцеживаю главное. Доказательств того, что решение Коптелова принято в моё отсутствие, суду не представлено (я должен доказывать, что я не верблюд)… Оштрафованный был надлежащим образом уведомлён… Решение оставить в силе…
Сволочь, что сказать. Не зря его голос мне слишком вежливым показался… Снял мантию и пошёл курить.
Вспоминается интересная реплика секретарши в перерыве, сказанная ещё до того, как решение судьи было озвучено. Девушка общалась по телефону: «Трифонов? Да. Да, я Вашему мальчику постановление уже отдала, когда он приходил. Ещё одно? Сейчас посмотрю…» Наш ли это был Трифонов – полкан из ЦПЭ, - и кем он интересовался ещё, ранее меня? не знаю. Но если с утра он уже звонил в суд, то вердикт Юрина находит своё объяснение.
Пишу я обо всех этих судебных передрягах не для того только, чтобы своими проблемами поделиться. Назовёшь, дескать, судью сволочью, и полегчает! Нет, конечно. Надо предостеречь от возможных ошибок других активистов на будущее. Предупреждён, значит, вооружён. Единственное негативное следствие моего возвращения в камеру, вместо досрочного освобождения, - моё неучастие в Стратегии-31 на Свободе. Алексей считает, что, вообще, наши аресты были превентивными мерами на этот случай. Я думаю, скорее, что это жалкая месть «эшников» за наше скорое освобождение 16 сентября.
…Все мысли уже о том, что делать завтра, на выходе…
начало
Илья Мясковский
