Волжская пойма уникальна

Любая река, тем более, большая должна иметь развитую пойму. Поймы участвуют в формировании стока реки, обеспечивают её жизнь. Существуют экосистемы, виды животных и растений, которые связаны с поймами: эволюционировали в них и больше нигде не встречаются. Величайшая русская река, фактически, утратила свою пойму: долина Волги превращена в цепь водохранилищ. Участок естественной поймы, не зарегулированный, остался только в пределах Нижегородской области: на отрезке от села Работки в Кстовском районе до Городца. Выше него – Горьковское и Рыбинское водохранилища, ниже – Чебоксарское, Куйбышевское, Волгоградское водохранилища. Вот первая причина, по которой волжскую пойму необходимо сохранить.

Для жителей Нижнего Новгорода волжская пойма – это Борские луга на противоположной стороне Волги (туда надо ехать), Артемовские луга, где построены очистные сооружения (для отдыха и свободного посещения этот участок утрачен) и Копосовская пойма в Сормовском районе Нижнего Новгорода, доступ в которую прост и свободен. Кроме того, в Копосове находится памятник природы – Копосовская дубрава, один из немногих сохранившихся высоковозрастных (старше сотни лет) лесов в Нижегородской области. Такие участки, как Копосовская дубрава, представляют собой большую природоохранную ценность и хозяйственная деятельность практически полностью запрещена. Если участок уже имеет государственный природоохранный статус (является памятником природы), то нарушение этого статуса ещё и противозаконно.

Что случится, если мы будем застраивать территорию, примыкающую к Копосовской дубраве, с северо-запада? Сейчас дубрава – это вдающийся в город язык естественной поймы. Она входит с состав единого природного комплекса, природного каркаса города. Если мы ставим между поймой реки и этим языком, вдающимся в город, застройку, то отрезаем дубраву от природного каркаса. Мы превращаем её в остров. А согласно всеобщей биологической закономерности, открытой ещё в 1960-1970-е годы, десятикратное уменьшение площади острова вызывает двукратное сокращение числа видов живых организмов, которые на нем обитают. Если мы превращаем естественные сообщества в острова в океане антропогенного ландшафта, то эти «островные» эффекты начинают действовать на них со всей безжалостностью. Пока в пойме Волги существуют экологические связи, пока это единый экологический каркас, её существование гармонично. Если создается остров – запускается деструктивный процесс. Так будет и с Копосовской дубравой в случае застройки. Это вторая существенная причина.

Третья причина – в том, что на территории Волжской поймы в Сормове находятся редкие виды живых организмов, занесенные в Красные книги различных рангов. Здесь растет маленькая пахучая травка тимьян обыкновенный. Это одно из трех мест во всей Нижегородской области, где растет василисник водосборолистный (утрата одной из трех точек – существенный ущерб!). Это и птицы, занесенные в Красную книгу, связанные с поймой: кулик-сорока, ястребиная славка. Кроме того, луга с кустарниками и пойменными водоёмами – это, по крайней мере, потенциальное место обитания выхухоли. На противоположном берегу реки, в Борских лугах, вид этот есть, и он легко мигрирует. То, что территория Копосовской поймы посещается выхухолью, практически бесспорно, потому что этот зверек живет в пойме Оки в районе Дзержинска и в Борских лугах напротив Нижнего Новгорода. Переплыть Волгу для выхухоли не проблема. Если её сейчас там нет, то только потому, что в пойме достаточно развито рыбное браконьерство: там регулярно ставятся рыболовные сети, в которых краснокнижный зверек гибнет.

Федеральные законы «О животном мире» и «Об охране окружающей среды» гласят: разрушение мест обитаний видов, занесенных в Красные книги, не допускается. Без каких-либо оговорок.

                                        Сергей Бакка

Кандидат биологических наук, председатель Нижегородского отделения Союза охраны птиц России, руководитель отделения экологического центра «Дронт» 

Пернатые обитатели Копосовской поймы

Копосовские луга и дубрава относятся к тем территориям, которые я регулярно посещаю с 2006 года. Это одно из лучших мест в Нижнем Новгороде, где можно наблюдать, изучать, фотографировать различных птиц. По моим наблюдениям, на территории, прилежащей к Копосовской дубраве, обитает порядка 50 видов птиц. Это достаточно много, учитывая, что в Нижегородской области в настоящее время зарегистрировано 302 вида.

Среди этих 50-ти особого внимания заслуживает, в первую очередь, ястребиная славка, занесенная в Красную книгу Нижегородской области. Это маленькая серая птица с красивой песней. Благодаря своему окрасу, она напоминает ястреба в миниатюре. В копосовских лугах ежегодно насчитывается около пяти-десяти гнездящихся пар. В Нижнем Новгороде это, пожалуй, единственное место, где ястребиная славка гнездится с такой высокой плотностью (вся популяция разместилась на территории площадью порядка 100 кв.м).

Второй редкий житель - это кулик-сорока: вид, занесенный в Красную книгу России. Эта птица гнездится вдоль берега Волги. Кулик-сорока достаточно крупный, размером с ворону. Он имеет сорочью, черно-белую окраску и длинный ярко-красный клюв. Его ни с кем не спутаешь. Кроме того, в копосовских лугах кормятся серая цапля и малая чайка, которые занесены в Красную книгу Нижегородской области.

Большой интерес для исследователей и рядовых наблюдателей также представляют гнездящиеся там ушастые совы. Весной-летом в вечернее время их легко увидеть и услышать. В Нижнем Новгороде нет других мест, где ушастых сов было столь же много. Всего в копосовских лугах встречается два вида сов. Второй вид – болотная сова, гнездится там нерегулярно.

В весеннее время, если организовать экскурсию, этих и других птиц можно будет увидеть своими глазами. В апреле-мае они прилетают из теплых краев, чтобы вывести здесь потомство.

В мире наблюдениями птиц занимаются миллионы людей. К примеру, в Англии, Германии «бердвотчингом» увлечена половина населения, проводятся даже  соревнования, кто встретит наибольшее количество видов. Очевидно, что и самые обычные, на первый взгляд, виды птиц принесут рядовому горожанину много положительных эмоций. У нижегородцев есть такая возможность, причем сделать это они могут, не покидая городской черты.

У нас считается, что если на земле нет деревьев, она неинтересна, её можно застраивать и проводить на ней другую хозяйственную деятельность. На самом деле пойменные луга имеют не меньшую ценность, чем леса. Это такие же уникальные экосистемы с множеством взаимных связей между животными и растениями.

Застройка волжской поймы в Сормове нанесёт невосполнимый ущерб природному богатству нижегородского края. Экосистема пойменных лугов прекратит своё существование, многие виды птиц навсегда покинут эту территорию.

Строительство намечено так близко к Копосовской дубраве, что, несомненно, повредит и самому памятнику природы. Расстояние в несколько сотен метров от стройплощадки ничтожно. За последнее столетие площадь дубрав в Нижегородской области существенно сократилась. А в Копосовской роще сохранился значительный массив старовозрастных дубов. Сначала стройка, а затем огромный микрорайон её просто уничтожат. Уже сейчас по дубраве ездят машины, летом там разжигают костры. Представьте, что будет, если вблизи построят новый микрорайон.

Мне эта территория очень дорога и близка. Я хочу и дальше изучать её, бывать там, наблюдать за пернатыми. Пусть она останется такой, какая есть. Было бы замечательно, если б копосовским лугам придали природоохранный статус и присоединили их к Копосовской дубраве, сделав эту территорию единым памятником природы. Я готов встретиться с представителями областного правительства, чтобы убедить их в том, что застройка волжской поймы и уничтожение уникальной территории просто недопустимы.

Алексей Левашкин, 

орнитолог, член Союза охраны птиц России, 

старший научный сотрудник музея-заповедника «Щелоковский хутор».

Фото автора

и Натальи Бодровой

О застройке Копосовской поймы...

Участок волжской поймы, предлагаемый сегодня для застройки, находится слишком далеко от существующей зоны центральных функций, а также той, что будет развиваться в Нижнем Новгороде в XXI веке: территорий Канавинского, Ленинского районов. Строительство инфраструктуры нового микрорайона будет вестись за счет инвестиций, которые могли бы вкладываться в центральную часть города. Каждый рубль, потраченный на развитие центральной части, будет иметь кумулятивный социальный, экономический эффект. А вот в Сормове эффект от строительства микрорайона будет негативным: увеличится нагрузка на окружающую среду, люди будут тратить более двух часов в день на то, чтобы добраться до места работы или учебы. В плане доступности социальных, культурных объектов и так далее они существенно проиграют тем, кто живет в центре. Это экономические риски, которые возникают в случае застройки Волжской поймы.

Люди, которые поселятся на территории Волжской поймы, чтобы наслаждаться красотой речного берега, в реальности окажутся аутсайдерами. Все, что будет строиться в районе Копосовской дубравы, потребует новых дополнительных инвестиций, которые, как говорят американцы, будут украдены у центра города. Вместо того, чтобы развивать зону центральных функций (культуры, науки, искусства, экономики), город получит ещё одну деревню – вроде той, что сложилась в районе Комсомольского шоссе и улицы Дачной. При этом жители новой «деревни» в Сормовском районе окажутся весьма уязвимы с социальной точки зрения. Если они, проживая вдали от центра, лишатся работы, то получат массу трудностей с тем, чтобы найти и  добраться до новых мест приложения труда. Эта проблема очень хорошо изучена социологами. Как только на одном участке возникает большое количество людей, которые полгода не работали, место их жительства превращается в социально ущербную зону и дальше справиться с ней уже невозможно.

Процесс, когда людей из центра выселяют на задворки, в Нижнем Новгороде уже принял угрожающие масштабы. Фактически, он ведет к утрате идентичности города, который является одним из крупнейших в России инженерных центров, центров культуры, науки, образования.

Если развивать территории, удаленные на 15 км от центра города (как та, что прилегает к Копосовской дубраве), возникают дополнительные транспортные потоки. Конечно, к новому микрорайону можно проложить и новые дороги –  это не такие протяженные трассы, как в Богородском или Кстовском районах. Однако загрузить этот транспорт будет невозможно, поскольку плотность населения в Нижнем Новгороде очень низкая. Уже сейчас в сравнении с советскими временами она сократилась почти в 1,5 раза. Убыль населения составляет почти 200 тысяч человек - мы рекордсмены России по этому показателю. Проект застройки волжской поймы в Сормове ещё больше усугубит эту негативную тенденцию.

У нас уже имеются серьезные проблемы с тем, чтобы обеспечить наполняемость общественного транспорта. У нас никогда не будет загружен метрополитен. Более того, каждый новый построенный километр метрополитена повлечёт дополнительные убытки. Если бы город развивался компактно, общественный транспорт был бы самодостаточным. Но когда он, как Нижний Новгород, разрастается вширь, обеспечить частые поездки автобусов, троллейбусов и так далее невозможно. Получается, что людям пользоваться общественным транспортом неудобно, и городское хозяйство используется неэффективно.

Конечно, было бы лучше, если бы в Нижнем Новгороде осваивалась аналогичная волжской пойме зона, расположенная на берегу Оки в Ленинском район. Там уже есть общественный транспорт (трамвай, метро, которое проходит по центру района), уже сложилась транспортная система. Более того, предполагается её развитие (строительство дублера проспекта Ленина).

Разумеется, город нуждается в новом жилье, потому что люди хотят жить лучше. Если это новое жилье строить на месте старых одноэтажных домов в географическом центре Нижнего Новгорода (Канавинский и Ленинский районы), это будет гораздо разумнее в долгосрочной перспективе. Сейчас есть целые улицы, застроенные, по сути, трущобами. К примеру, улица Гончарова и, страшно сказать, Шекспира! Там живут люди с очень низким уровнем достатка, утратившие оптимизм. Они совсем не ощущают, что живут в городе-миллионнике.

С освоением Копосовской дубравы мы один раз уже справились: когда разрабатывался генеральный план 1990-х годов. Все аргументы были против строительства, в том числе потому, что это зона карстовых провалов. Ведь именно в 1990-е годы произошел карстовый провал на Ново-Сормовской водопроводной станции, когда целый цех, по сути, провалился под землю. Хорошо, что сотрудники «Нижегородского водоканала» оказались высококвалифицированными специалистами и смогли минимизировать ущерб. Но с точки зрения геологии эта территория – крайне тяжелая, в том числе из-за весенних половодий (это зона подтопления), а также в случае аварии на плотине Нижегородской ГЭС. Разрушение плотины приведет к образованию ударной волны, которая в первую очередь затронет именно эту территорию.

Я готов встретиться с представителями областного правительства и продемонстрировать им материалы с оценкой транспортных систем, сопоставление вариантов градостроительного развития по генплану и альтернативным сценариям.

А.В.Иванов

кандидат экономических наук

доцент кафедры экологии и природопользования ННГАСУ